Головная боль в истории

Отдельные упоминания о периодических головных болях (ГБ), напоминающие по своему описанию клинику мигрени (М), появились более 5000 лет назад, когда шумеры обосновались в южном Двуречье. Позже в вавилонской литературе (19−6 в. до н. э.) были найдены описания приступов ГБ, сравниваемые со вспышкой молнии. Впервые гемикрания, сопровождающаяся рвотой и плохим самочувствием, описана в папирусе Эберса как болезнь половины головы. В книге «Цжичжуан» (581 г. до н.э.) сообщалось, что китайские врачи пытались лечить ГБ методом

чжень-цзю—терапии

(иглоукалывание и прижигание). Согласно сообщению древнегреческого историка Геродота (490−425 г до н. э.), в Древнем Египте жрецы, занимавшиеся врачеванием, специализировались по лечению разных болезней, и среди них имелись жрецы, лечившие лишь ГБ. Во времена античности древнегреческий врач, реформатор Гиппократ (460−370 до н. э.) в своем труде «Афоризмы» описал различные виды ГБ и первым определил ее как заболевание, а не как божью кару. Он первым описал хорошо известные симптомы М: зрительную ауру, начало ГБ после ауры, генерализованную ГБ и ее облегчение после приступа рвоты, а также отметил, что ГБ развивается на стороне зрительных расстройств. В своем труде «Прогнозис» Гиппократ, как и другие античные авторы, описывает непохожую на М ГБ, сопровождающую, вероятно, более серьезные заболевания. Греческие ученые Сократ (470−399 до н. э.) и его ученик Платон (427−347 до н. э.) знали о зависимости между напряжением или волнением

и ГБ.

В греко-романский период знания о ГБ расширились, и первое детальное описание М дал греческий врач Аретей Каппадокийский (30 — 90 гг. н. э.). В своей книге «Об острых и хронических заболеваниях» он различал 3 вида ГБ: цефалгию — умеренную, эпизодическую, длящуюся от 1−3 часов до нескольких дней и напоминающую головную боль напряжения; цефалею — длящуюся дольше, более интенсивную, трудноподдающуюся лечению и, вероятнее всего, обусловленную органической патологией; гетерокранию — схожую по клинике с мигренью. Аретей указывал, что ГБ охватывает половину головы во фронтальной или вертикальной плоскости и что локализация может меняться в течение дня. Следуя распространенному в ту пору обычаю, Аретей дал скрупулезное клиническое описание своей М, придавая особое значение зрительной ауре. Он первым обратил внимание на мигренозную фотофобию и описал ее.

Римский врачеватель Цельс

Известный древнеримский врач, автор энциклопедического трактата «Artes» Цельс (1 век н. э.) первым указал на то, что М — пожизненное нефатальное заболевание. Он говорил о существовании триггерных факторов, а также о локальной или генерализованной ГБ. Цельс отмечал, что мигренозная боль может уменьшиться от воздействия холода или жары, огня, солнца.
Соран Эфесский (98−138г. н. э.), древнегреческий врач, практиковавший в Риме, дал удивительно информативное описание как хронической ГБ, так и мигрени. Соран принадлежал к Александрийской школе и работал в Риме во времена царствования Траяна и Адриана. Он известен, прежде всего, своими трудами по акушерству, но был выдающимся специалистом по острым и хроническим заболеваниям. Сохранились латинские переводы его трудов по патологии нервной системы, сделанные Келиусом Аурелианусом. В своих трудах Соран сделал описание скотомы, которую считал предшественницей эпилептических припадков.
Келиус описал неожиданное затуманивание зрения (nebula) и фотопсии в виде ярких полос (tractus). В главе «De Capitis Passione» к симптоматике М, помимо односторонней ГБ и рвоты, отнесены также и кохлеовестибулярные расстройства: вертиго, шум в ушах и глухота. Вероятнее всего, М перепутана с синдромом Меньера. Пульсирующая боль в виске названа «сгоtophon», но этот термин использовался редко.
Термином «гемикрания» (от которого произошел термин «мигрень») медицина обязана Галену (131 — 201 гг. н. э.). Греческое слово «гемикрания» римляне преобразовали в » hemicraniuм», который в вульгарной латыни постепенно принял форму «migrana». В английском языке это слово возникает как «mygraine» (1398 г.), «myegrym» (1460 г.), «migrien» (1579 г.) и «megrim» (1713 г.). В 1777 г. из французского был заимствован термин «migraine», который используется и поныне. Термин megrim переиначивали в 33 вариантах, только буквы m, g, i оставались постоянными. Гален пользовался трудами Аретея Каппадокийского, но описываемым симптомам давал свое объяснение. Гемикраническую боль Гален объяснял анатомическими особенностями строения черепа, полагая, что именно серповидная перегородка не позволяет ГБ распространиться на другую половину черепа. М он описывал как ГБ одной половины головы, не распространяющуюся далее границы продольного шва. Полагая, что М возникает вследствие проникновения болезнетворных испарений от других частей тела, Гален изучал «пути сообщения» между интра- и экстракраниальным кровообращением. Его гуморальной теории (4 жидкости: кровь, флегма, черная и желтая желчь) придерживались в течение многих веков, и ранее универсальной причиной рвоты считали избыток желтой желчи. К средствам лечения ее он причислял диету, отдых, гимнастику, ванны, растирания, кровопускания.
Александр Траллианус

(525 -605

 гг. н. э.) из Тралеса (Лидия, сейчас Турция) написал 12−томный труд по патологии и терапии, содержащий главы о цефалгии, цефалее и гемикрании. Книги Траллиануса содержали в себе описание (625 — 690 гг. н. э.) операции трепанации, а также одно их первых описаний отравления свинцом ; автор был знаком и с таким заболеванием, как эпилепсия. Он расширил список триггерных факторов при мигрени: шум, крик, яркий свет, вино и острые запахи. Павел Эйгинский был последним греческим энциклопедистом, написавшим 7−томное руководство по медицине. Он пользовался большим уважением у арабских врачей, которые в основном следовали трудам

Аль-Разеса

и Авиценны.

Аль-Разес

(Абу Бакр Мухаммед Ибн Захрийа

а-Рази)

известен в медицине как Гален арабского Востока. Одна из его книг называлась «Размышления о Галене», и хотя манускрипт сохранился до наших дней, книга так и не была напечатана.

Авиценна Ибн Сина

Авиценна (980 — 1037 гг. н. э.) — самый известный арабский врач средних веков. Он называл ГБ soda (от персидского sar did) и отмечал, что ГБ может иметь лобную, затылочную локализацию или быть генерализованной; если боль захватывает 1/2 головы, то называется гемикрания. У людей приступы такой ГБ могут быть спровоцированы запахами.
В средние века в основном изучались причины возникновения цефалгии, предпринимались попытки найти адекватные способы лечения этой болезни, поэтому в этот период имелось много спекулятивных, ложных рассуждений об этиологии ГБ.
Vater и Heinicke принадлежит первое описание офтальмической мигрени (1723 г), а ровно через один год первое предположение о сосудистом происхождении мигрени сделал Anhalt.
В 1773 г Fothergill описал невралгические боли в области лица. Piori (1835) дал детальное описание мерцающей скотомы при мигрени и предположил, что ее причиной могут быть сосудистые нарушения.
Labarraque (1837) в своей монографии о головной боли и мигрени не выделил их в качестве отдельных симптомов при других заболеваниях.
Trusso, Charcot, Lasegue (1845) дополнили первые наблюдения Piori о сочетанной форме мигрени.
Чуть позже Raymond (1860) и Molendorf (1864) сообщили важные сведения о патофизиологии мигренозной атаки. Raymond считал, что мигренозный приступ связан с вазоконстрикцией половины лица, а Molendorfпротивопоставлял сосудистому механизму понятие о «параличе симпатического нерва», чем и объяснял покраснение лица, гиперемию конъюнктивы и местное повышение температуры во время приступа.
В 1873 году вышла в свет книга E. Liveing «О мигренозных головных болях и других сходных заболеваниях», в которой наиболее убедительно показано дифференциальное отличие мигрени от других, схожих по клинике, ГБ.
В 1883 году Strumpel высказал предположение о том, что аллергические факторы могут иметь значение в патогенезе ГБ, а через 10 лет его соотечественник Friedman дал весьма подробное описание посттравматической ГБ. Понятие о психогенной ГБ как конверсионном синдроме встречается в ранних работах Breuer, Freud (1887). В этом же году Ж.М. Шарко впервые описал случаи мигрени, сопровождающейся развитием преходящего гемипареза на стороне, противоположной ГБ. Им же предложен термин «ассоциированная мигрень» и детально дано описание клинической картины данного заболевания.

В 19−ом веке был впервые описан

цервико-цефальный

синдром (Schutzenberger). В 1925г. Barre дополнил его описание и определил частоту встречаемости, а также место среди других видов ГБ.
С началом двадцатого века учение о ГБ получило дальнейшее развитие. Hunt в 1907г. первым описал невралгию коленного узла и в течение 30 лет, до конца жизни, занимался изучением этого страдания. В 1910г. Sluder, Weisenburg описали невралгию крылонебного узла, выделив ее из невралгии языкоглоточного нерва. После первой мировой войны учение о ГБ развивается дальше, и в 1922−1927гг. Waugham описывает серию ГБ аллергического происхождения, однако детальное описание патогенеза и клиники этого варианта ГБ принадлежит Pasteur Vallery Radot.
Считается, что клинические симптомы «пучковой» ГБ впервые были описаны Гарисом в 1926г, однако приоритет описания заболевания принадлежит Reader (1924). Harris дал описанной им клинической картине название «периодическая мигренозная невралгия». Costen (1934) описал синдром поражения

височно-нижнечелюстного

сустава, сопровождающийся болью, носящий его имя. Через 4 года Northfield дал подробное описание ГБ, вызванных изменениями интракраниального давления – интракраниальной гипертензией и гипотензией. В 1939 году Хортон также описал клинику кластерной цефалгии, но в отличие от Гарриса расценил ее как эритромелалгию, а затем как гистаминовую цефалгию. Позднее это состояние стали обозначать как синдром Хортона. Впервые на сходство этих состояний указал Экбом в 1947 году, а с 1952 года по предложение Кункеля заболевание называется «кластерная цефалгия».
Большой вклад в развитие учения о ГБ внесли отечественные неврологи– С. Н. Давиденков, Г. И. Маркелов, И. И. Русецкий, А. М. Гринштейн (1937−1949гг.) и др. В их работах дано не только подробное описание разнообразных клинических проявлений ГБ, но и предпринята попытка уточнить патогенетическую роль нарушений

вегетативно-сосудистой

регуляции при ГБ. Так, А.М. Гринштейн, на основе самонаблюдений, подробно описал предвестники мигрени (зрительные и сенсорные), а также установил три зоны ГБ (орбитальная, центральная и затылочная), в зависимости от того, какой сосуд вовлечен в патологический процесс при мигренозной атаке. С.Н. Давиденков установил, что при частоте мигренозных приступов более 2 раз в месяц пациент теряет в наиболее активном трудоспособном возрасте (от 20 до 45 лет) около двух лет своей жизни.
В 1954 году F. Tolosa, а в 1961 году W. Hant описали своеобразный симптомокомплекс болевой офтальмоплегии: боль

в глазнично-лобно-

височной области с выраженной симпаталгией. В дальнейшем вошедший в практику в качестве синдрома

Толосы-Ханта.

В 50−60−хх годах нашего столетия проводятся исследования Wolff и его сотрудников — Friedman, Martin и др., значительно расширившие наши знания о локализации ГБ и механизмах влияния эмоциональных, гуморальных и гормональных факторов на синдром ГБ. В этот период в медицинском обиходе также появляются ряд новых терминов — «доброкачественная внутричерепная гипертензия» (Bradshaw, 1956), «псевдоопухаль мозга» (Guidetti, 1968) для обозначения обратимого повышения внутричерепного давления с застойными дисками зрительных нервов без признаков органического поражения головного мозга или гидроцефалии.
В 1962 году в Национальном институте заболеваний нервной системы (Бетесда, США) Комитетом по головной боли вводится в практику новое определение ГБ, а также разрабатывается классификация цефалгий и прозопалгий, просуществовавшая 26лет.
Значительный скачок в понимании проблемы ГБ был сделан в 1965г., когда Melzak и Wall экспериментально обнаружили в ЦНС систему интернейронов желатинозной субстанции, которая контролирует прохождение болевых импульсов. Эту систему они назвали «системой воротного контроля боли».
Wolff (1965) принадлежит заслуга объяснения патогенеза и патологической физиологии головной боли напряжения. Эксперименты, проведенные на больных и здоровых людях, позволили ему создать модель развития ГБ этого типа. Wolff в эксперименте на людях показал, что повышенная концентрация внимания у студентов и определенная степень предэкзаменнационной тревоги провоцируют повышение напряжения поперечно- полосатых мышц лба, головы и шеи, вазоконстрикцию экстракраниальных артерий и появление ГБ. Им установлено, что ГБ является только частью реакции индивидуума на жизненные трудности. Кроме нее, имеют место ощущение утомления, напряженности и депрессивное состояние. Вместе с тем нередко отмечается наличие

обсессивно-компульсивных

невротических реакций.
Friedman (1961) предполагал, что головная боль напряжения находится в тесной связи с временным конфликтом, который осознан только частично. По Martin (1967), головная боль напряжения берет начало в раннем детстве, из отношений матери и ребенка, имеющих первостепенное значение.

В 1974 году норвежским неврологом Шосте введен в практику термин «хроническая пароксизмальная гемикрания» в качестве самостоятельной формы головной боли.
В 1978 г. Федорова М.Л. предложила использовать термин синкопальная мигрень, когда на высоте типичной гемикрании развивается обморок.
В 1981 г. А.М. Вейн вводит в практику следующие термины: мигрень воскресного сна, передний симпатический синдром, паническая мигрень. Последняя форма мигрени в настоящее время включена в международную классификацию.
Важным этапом в истории ГБ является 1988 год, когда Международный классификационный комитет головной боли вводит в практику новую классификацию головных и лицевых болей, которую используют и по настоящий день.
В настоящее время проблемой изучения ГБ занимаются многие специализированные центры и научные общества, объединенные в Европейскую ассоциацию по исследованию ГБ. С 1991г. в нее входит и Российская Ассоциация, включающая неврологические учреждения ряда городов России. Координационный Российский центр по ГБ создан на базе кафедры неврологии постдипломного обучения ММА им. И.М. Сеченова во главе с проф. А.М. Вейном.

Чтобы поставить диагноз и найти причину постоянной боли, перепадов настроения, сниженного либидо и непрекращающихся проблем с кожей, ей понадобились годы. И даже тот диагноз, что есть, можно оспорить.

Сейчас Насте 25 лет. С постоянной головной болью она живет больше 10. «За это время я приняла важнейшие решения в жизни»,— рассказывает девушка. 

Термин «качество жизни» медицинский — он связан с ощущением человеком своего физического, психологического, социального и эмоционального благополучия. На западе практикуют специальное исчисление таких «качественных» лет. Каждый год, прожитый человеком, умножается на коэффициент от 1.0 (абсолютное здоровье, максимальное качество жизни) до 0.0 (смерть).

По словам Анастасии, в какой-то момент смерть казалась ей такой привлекательной, что вычислить коэффициент качества своей жизни не представлялось возможным.

Все началось в автобусе. В 15 лет Настя с родителями переехала жить в другой район Москвы. Раньше дорога в школу занимала 15 минут, после переезда — полтора часа.

Как-то утром она проснулась, по-быстрому оделась и в третий раз в жизни подкрасила ресницы тушью. Сразу после этого девушка почувствовала давление на глазные яблоки, будто кто-то нажал большими пальцами на веки и не отпускал. В таком состоянии она добралась до остановки и села в автобус.

«Давление на глаза увеличивалось постепенно. В середине пути боль стала почти невыносимой. Я наклонила голову вниз и почувствовала облегчение. Тогда я зажала голову между коленями, надавила на глаза кулаками и в этой позе пережила свой первый приступ», — вспоминает Настя.

Первым врачом Насти стал окулист. Кроме стандартных исследований остроты зрения, врач провел офтальмоскопию — исследовал глазные яблоки изнутри.

Первый озвученный диагноз — сужение сосудов глазного дна и небольшая дальнозоркость, которая с возрастом должна пройти сама.

По рекомендации врача, Насте следовало высыпаться, меньше сидеть за компьютером, читать при хорошем освещении. И больше улыбаться.

В то время голова болела не слишком часто, два-три раза в месяц. Висок вдруг сдавливало пульсирующей болью, и я давила на него в ответ. Становилось легче».

Анастасия пыталась понять, нормально ли то, что у нее постоянно болит голова, и начала наблюдать за другими. Оказалось, что люди с головной болью встречаются довольно часто.

Винить было принято погоду: перепад температур, колебания атмосферного давления. На уроке учитель снимал очки и обхватывал пальцами переносицу, массируя ее несколько минут подряд.

Бабушка Насти измеряла давление новым автоматическим тонометром и ложилась в кровать с мокрой повязкой на голове.

Отцу помогал крепкий кофе и цитрамон. «Все эти методы стали и моими, а иногда боль уходила сама по себе», — говорит девушка.

На школьный выпускной девушка неумело накрасилась и критически осмотрела свое отражение в зеркале. Прическа красивая, платье — в цвет глаз, а кожа покрыта уродливыми прыщами. Настя подумала, что все дело в том, что она совсем не умеет краситься.

В тот день в честь выпуска из школы она выпила символический бокал шампанского и уже через полчаса начала растирать виски.

На этот раз легче не становилось. Пришлось идти домой за таблеткой и повязкой на голову.

Как выяснилось позднее, алкоголь всегда провоцирует у Насти затяжные головные боли, и со временем она отказалась от него совсем.

После школы Анастасия поступила на вечернее отделение университета и пошла работать. Совмещать, конечно, было тяжело, иногда она не успевала и поесть.

К вечеру в голове появлялась тяжесть. Кто-то сказал, что голова может болеть от голода, и Настя стала всегда носить с собой конфетку.

Ночами девушка подолгу не могла уснуть, и даже когда ей это удавалось, сон не приносил облегчения.

Насте часто снились кошмары, а наутро она просыпалась, и головная боль просыпалась вместе с ней.

К тому моменту таблетки я пила почти каждый день, при первых признаках боли. Тогда уже стало понятно: если начинает подташнивать, хочется спать, все раздражает — у меня есть полчаса на таблетку. Иначе день потерян, а планы на жизнь у меня были большие — не хотелось терять ни минуты».

К 20 годам Настя научилась жить, работать и учиться справляться с болью благодаря кодеиновым обезболивающим — тогда они еще продавались без рецепта.

Главной проблемой оставались прыщи, которые все не проходили. Прошлый опыт лечения акне был неудачный. Бесплатные специалисты в районной поликлинике от прыщей рекомендовали пить дрожжи в таблетках.

Пугали глистами и «плохой» кровью. Чистить кровь предлагали переливанием. Шептали, что потеря девственности восстановит организм, в крайнем случае — роды, они-то точно очистят кожу.

Косметолог за полторы тысячи раз в месяц давила прыщи иголочкой и прописала «болтушку» из борной и салициловой кислоты и цинка. Лицо покрылось рубцами и жирным блеском. После этих мероприятий прыщей стало не просто много, а очень много.

Настя решила записаться к одному из самых дорогих дерматологов в городе — прием стоил почти половину зарплаты. Врач выслушала ее историю и предложила лечить прыщи таблетками. Но для начала назначила анализ крови на несколько женских гормонов.

Все гормоны, кроме одного, были в норме. Но вот уровень пролактина значительно превышал нормативные показатели. Настя отправила результаты дерматологу и спросила, когда можно прийти на второй прием. Ответ был: «С такими результатами тебе нужно срочно бежать к эндокринологу».

Увидев Настины анализы, врач-эндокринолог встал со стула и направился в ту часть кабинета, где за стеклом стояли книги. Оттуда он достал большую энциклопедию, вернулся за стол и в полной тишине изучал оглавление.

Найдя нужный раздел, врач оттопырил мизинец и провел по тексту сверху вниз. Потом записал на листочке название лекарства.

«Мне озвучили диагноз — гиперпролактинемия. Это состояние, которое вызывается самыми разными болезнями: щитовидной железы, мозга, печени, почек, яичников. Но тогда я об этом не знала. Врач просто прописал мне препарат, который должен был снизить уровень пролактина до нормальных значений. Принимать по полтаблетки два раза в неделю, прийти на повторный прием через месяц», — рассказыает Настя.

В аптеках нужного лекарства не оказалось. Настя посмотрела в интернете и узнала, что его не выпускают уже несколько лет, зато есть аналог — его она и купила.

Принимала четко по рекомендации врача, и через месяц снова сдала кровь. Результат — уровень пролактина в крови с 1250 упал до 17. Теперь он был сильно ниже нормы, врач ужаснулся и лекарство отменил. Сказал, что рентген головы у девушки хороший, а уровень гормона со временем самостоятельно поднимется до нужного значения.

Тем временем карьера набирала обороты, наладилась личная жизнь. Учеба осталась в прошлом, начались будни офисного работника крупной компании.

Девушка все так же мучилась бессонницей, пила снотворные. Днем на работе сильно нервничала и подсела на успокоительные. Старалась справляться с перепадами настроения при помощи йоги, нежирной пищи, ограничивала кофеин.

Голова часто болела днем, и таблетки помогали хуже, чем раньше. Приступ купировался медленно, а через два-три часа все начиналось сначала.

В один день голова не проходила вообще, и Настя отпросилась с работы и пошла к терапевту. Описала симптомы: «Плохо сплю ночью, поправилась и вообще постоянно нервничаю и плачу. А голова болит так, что я надеюсь, у меня рак — это единственное возможное оправдание».

Доктор оказалась внимательной и доброй, выписала больничный до конца недели, советовала отдыхать и больше бывать на свежем воздухе. Через пару месяцев Настю уволили, потом сократили весь отдел, а компанию перепродали.

Увольнение привело к тяжелой депрессии. Из дома выходить не хотелось. Собеседования не приносили результатов. Девушка начала задумываться о смерти, интересоваться этой темой, смотреть фильмы про умирающих от рака людей. Сексуальное желание сошло на нет. В одну из бессонных ночей она через интернет записалась к психотерапевту и боялась уснуть, чтобы наутро не передумать.

Психотерапевт решил, что Насте нужно ходить на сеансы раз в неделю три-четыре месяца. Девушка подсчитала в голове расходы на лечение, потом вспомнила, что у нее нет работы и платить особенно нечем.

«В моем представлении депрессия лечилась антидепрессантами, про которые я сразу и спросила. Но врача этот вопрос привел в бешенство. Он поставил меня на место фразой „Я здесь врач и мне решать, как и чем тебя лечить. Может, тебе вообще уколы надо делать. Может, в твоем мозге уже произошли необратимые изменения от твоих таблеток“. И он отправил меня на МРТ головного мозга.

День, когда я получила результаты МРТ, наверное, один из лучших в моей жизни. Потому что он подарил мне надежду на выздоровление. На жизнь без постоянной боли. А может быть, и шанс стать кем-то, про кого сняты любимые фильмы, — про здоровых и счастливых. Или, на худой конец, людей умирающих, например, от „очага в правой половине аденогипофиза (вероятно, микроаденома)“, как говорилось в расшифровке снимков. Размеры новообразования были 4×5 мм».

Дома Настя подробно изучила диагноз и узнала, что он не смертельный, и лечением этого занимается врач-эндокринолог. Но на какое-то время ей захотелось оставить все как есть.

Потом друзья посоветовали знакомого доктора, и девушка отправилась к нему — с пульсирующей головой и пачкой анализов. Вместе с доктором они 20 минут изучали все результаты исследований. Восстанавливали цепочку событий.

Вот что рассказал врач: аденома гипофиза — это доброкачественная опухоль. Чаще всего причина остается неустановленной. Аденома гипофиза достаточно распространена — по оценкам медиков, она встречается у 10-20% людей, но у большинства существует бессимптомно.

Специфические симптомы зависят от того, какой гормон выделяет аденома. В Настином случае это был пролактин — такие опухоли называют пролактиномами.

У людей с пролактиномами, как и у Анастасии, часто снижается либидо, возникают постоянные головные боли, механизм которых до конца не ясен.

Также есть риск слепоты из-за близости опухоли к глазам, у женщин развивается бесплодие. Из-за гормональных нарушений часто развиваются и психические расстройства — депрессия, тревожность, перепады настроения.

Пить антидепрессанты врач Насте запретил, сказав, что они повышают уровень пролактина, а значит, принимать их при ее диагнозе нельзя.

Лечение Настиной опухоли описывалось как довольно простое, рядовое для врачебной практики, дело.

На срок от одного до двух лет назначают те самые, прописанные когда-то ее первым эндокринологом, таблетки. Они активно подавляют пролактин, и все приходит в норму: опухоль рассасывается, либидо и психика восстанавливается, исчезают акне, лечится бесплодие.

Настя начала лечение таблетками, раз в месяц сдавала кровь и приходила к врачу за коррекцией дозировки препарата. Через несколько месяцев ей будто бы стало немного легче. Но добавились побочные действия лекарства, которые слились с состоянием девушки до лечения: тошнота, головокружение, головная боль, повышенная утомляемость, сонливость и — депрессия.

«Здесь я и столкнулась с уже упомянутым понятием „качества жизни“. А точнее, с продлением этой „качественной жизни“. Выяснилось, что подавление гормона не уменьшило размеры моей опухоли. Также я узнала, что со временем организм выработает толерантность к препарату, и его эффективность начнет снижаться. Это значит, что опухоль продолжит расти, и старые симптомы могут вернуться и усилиться.

К тому же, по словам моего врача, после двух лет приема лекарства настанет идеальный момент для зачатия ребенка. Потом возможность иметь детей может быть потеряна навсегда», — спрашивает себя девушка.

Есть еще один метод лечения аденомы гипофиза — трансназальное удаление. Такая операция довольно безопасна, но принимать поддерживающие препараты все равно придется пожизненно, а вероятность повторного роста опухоли — 13%. И есть еще один подвох: Настина опухоль пока слишком маленькая для операции. Остается только ждать.

«Мне интересно наблюдать, как близкие реагируют на мою историю. Папа был неверующим, но после моего диагноза однажды подарил иконку „от рака“. А некоторые, например, очень раздражаются и советуют принимать „нормальные“ обезболивающие, которые помогли им в последний раз», — делится девушка.

Сегодня Настя забросила карьеру: темпы современного бизнеса и условия работы стали для нее невыполнимыми. Пришлось выбрать профессию, не связанную с интеллектуальным трудом — Настя работает грумером (стрижет собак) на дому.

«Конечно, от многого пришлось отказаться. Частые поездки за границу, любовь к свободе и независимости от других, импульсивные траты на одежду, походы в кино. Перестала покупать датированные ежедневники, потому что теперь я не слежу за числами и днями недели — мои дни делятся на „хорошие“ и „плохие“. Список дел веду на листочке.

Если боль терпимая и есть силы — беру список и выполняю самое необходимое, встречаюсь с друзьями, веду домашние дела. В плохие дни меня практически не существует, да и настроение совершать подвиги пропадает. Я стараюсь избегать того, что делать не обязательно и не слишком интересно. Покупаю журнал и могу прочесть только одну статью — у меня просто нет времени на то, чтобы читать скучные»,— рассказывает девушка о своей жизни.