Головокружение хичкок 1958 год

Протагониста зовут Джон Фергюсон. Фергус — герой ирландской мифологии, у которого было два меча. Первый — обыкновенный, второй же, Лейте, — из Ши, потустороннего мира. Меч Лейте, когда его заносили для удара, светился, словно радуга. Цвета радуги в их последовательности: красный — оранжевый -желтый — зеленый — голубой — синий — фиолетовый. В фильме вскользь упомянуто, что Гэвин Элстер побывал на востоке; веер с восточным рисунком, висящий под бра в комнате Джуди и др. Интересно, что цвета радуги совпадают с цветами чакр: Муладхара (красный) — Свадхиштхана (оранжевый) — Манипура (желтый) — Анахата (зеленый) — Вишуддха (голубой) — Аджна (темно-синий) — Сахасрара (фиолетовый). Еще обратите внимание на то, как змеится дорога, ведущая в лес, где растут секвойи, что оба финальных эпизода связаны с часовней.

Восточный учитель Махатма Мория говорит: «В мозгу есть центр, называемый Колоколом; как резонатор , он собирает симфонию мира и самую глубокую тишину способен превратить в грозный аккорд… так же как спинной мозг зовется Копьем, ибо, желая отразить удары, мы должны напрячь этот канал. »

Вот уже девять лет, как я занимаюсь оцениванием продуктов кинематографа, а только теперь удалось воочию увидеть работу режиссёра, благодаря которому стал возможен жанр «триллера». Думаю, что каждый уважающий себя любитель пощекотать нервы смотрел фильмы Альфреда Хичкока, а именно об одном из них и пойдёт сегодня речь. Перед знакомством с фильмом осуществил подготовку к просмотру и сделал вывод, что этот фильм не является лучшей его работой, вернее, она не на первом месте в этом списке. Возглавляет его фильм «В среде случайных убийств», опять же, по версии портала КиноПоиск. Также узнал для себя такой факт, что сценарий к фильму был написан тремя людьми, в титры попали только двое, потому что вариант профессионального драматурга не устроил режиссёра. Далее поделюсь с вами впечатлениями от фильма и мыслями по этому поводу.

В этой картине создатели исследуют влечение к противоположному полу, доходящую до маниакального влечения. Есть детектив в отставке, назовём его Скотти Фергюсон и он до обморочных состояний боится высоты. Жизнь его потрепала, и теперь в период безделья он прогуливается по городу и наблюдает за жизнью города. Однажды к нему приходит его бывший коллега Гэлвин Элстер и просит проследить за его женой. Он подозревает её в одержимости самоубийством… Сам Хичкок утверждал что три вещи определяют качество фильма – «Сценарий, сценарий и ещё раз сценарий». С этой позицией я более чем согласен, ведь если в визуальный ряд заложен посредственный текст (а это не только совокупность буковок и авторских сносок, но и тезисные записи об общей идее, её развитие и другие подобные записи) то фильм уже наполовину провалился. Поэтому важно найти правильное соотношение текста и картинки, умение использовать визуальные технологии по назначению.

Оператор Роберт Бёркс сумел эстетизировать кадр, сделать его красивым, даже в такой околокислотной цветокоррекции. В сценах, где показываются наваждения главного героя мы видим те фантасмагорические образы и видения, составляющие визуальное воплощения влечения. Думаю в кинематографе самая завуалированная эротика, поскольку я не увидел здесь эротического подтекста, то ли у меня не хватило воображения, то ли я не докрутил детективную линию, но мистический элемент в картине присутствует, особенно это видно в сценах с использованием болотного цвета. Правильное воплощение фрейдистских воплощений эротизма подано здесь, потому что бросающихся в глаза признаков нет, вроде обнажённых гениталий и вообще все вполне себе одеты, поэтому невозможно заподозрить мистический детектив в каком бы то ни было эротизме, не обладая фантазией или не рассматривая влечение как эротически элемент. Вообще у человечества со многими явлениями психоанализа странные отношения, или просто у него (человечества) богатая фантазия.

Вездесущие критерии диктуют свои условия систематизации и классификации впечатлений. Сюжет заслуживает пять пряников, поскольку он от начала и до конца непредсказуем, детективное расследование из слежки, превращается в погоню за видением, экстраполяцией образа одного объекта одержимости на другой и здесь это не признак эротизма, а зарождающейся маниакальности, поскольку если бы подобный сюжет реализовывался в наше время, то это было бы пагубное расстройство, формирующее образ будущего Джека Потрошителя. Но сценаристы сумели преподнести свою задумку в нужно ключе, чтобы зритель мог только догадываться о возможном потенциале картины. Зрелищность в моём понимании обыкновенно приравнивается к динамичности, но здесь она реализуется за счёт неожиданных сюжетных поворотов, коих достаточно много, особенно острой в этом плане является последняя четверть фильма. Актёрская игра в этом фильме хорошая. Каждый доносит свой образ до зрителя доходчиво, отыгрывая все эмоциональные реакции и внутренние мотивации. Джеймс Стюарт вжился в Скотти Фергюсона и удачно показал одержимость наваждением. Ким Новак не была принята Хичкоком, но тем не менее ей удалось хорошо сыграть свою роль, не выпадая из поля воздействия образа отлично играет двух разных девушек. Оригинальность не стопроцентная, поскольку фильм снят по мотивам книги. Музыка и звук были в основании атмосферы триллера и саспенса, каждый бытовой звук прекрасно работал и пугал не хуже типичных скримеров в ужастиках, а саундтреки западали в голову после нескольких минут прослушивания.

Вердиктируя. Кино получилось сильным, эмоционально воздействующим, психологически достоверным и как триллер выполняющим свой функционал на сто процентов. Думаю для первого знакомства с фильмографией режиссёра этот фильм подойдёт. Картина привлекает своим визуальным рядом, саундтреком, небанальной историей, держащейся на крепких детективных основах с вкраплением мистики и что самое главное интерес к этой истории нег гаснет на всём протяжении просмотра, ты полностью погружён в происходящее, а пронзительная концовка как ушатом холодной воды тебя поливает, возвращая в реальность. Давно я так не проникался фильмом. В этом я вижу подлинное мастерство Хичкока – в лёгком, едва заметном проникновении зрителя в просматриваемый материал. Рекомендую! Всем добра и приятного просмотра!

Наиболее деконструирующий существующие жанры и киноязыковые условности классического нарратива, фильм «Головокружение» 1958 года Альфреда Хичкока стартует тем не менее весьма традиционно, в духе уходящих в небытие уже тогда нуаров, когда неоднозначный частный сыщик Скотти Фергюсон с целым буйным выводком фрейдистско-юнгианских комплексов, им не преодоленных, скрипя сердцем соглашается проследить за женой своего давнего друга Гэвина, Мадлен. Но тем очевиднее становится дальше, что в этой сугубо американизированной экранизации романа Буало и Нарсежака, многозначительно трактуемой хоть по диагонали, хоть по вертикали, упущено кое-что, лежащее в общем-то на поверхности изобразительно изысканной киноматерии фильма.

За год до того, как Ален Рене ревизионировал себе право на диалектику памяти в «Хиросиме, mon amour», продолжив её «В прошлом году в Мариенбаде», именно Альфред Хичкок в декорациях подернутого онорической вуалью Сан-Франциско, предвосхищая и опережая, заговорил о том же, о власти памяти над жизнью человека, над его бытием, превращая его неизбежно в некое пластичное истончение привычных вещей, поступков, привычного осознания себя. Даже если не принимать на веру навязанные игровые условности, ведь, по законам нуара никто здесь не является и так самим собой, отняв самостоятельно у себя право на честную идентификацию, то становится ясно, что именно глубинная, генеалогическая память толкает Мадлен возвращаться к портрету своей прабабки, заново, реинкарнируясь, проживать её жизнь, повторять вслед за ней её неизбежный путь рока, будучи не в силах противиться этой мистической, некромантской тяге к соприкосновению к прошлому своей семьи, ведь её нынешнее семейное бытие, режиссёром не вполне проясненное, завуалированное и затаенное, неприхотливо; оно, как и всякое постоянство, лишено своего метафизического смысла, и Мадлен, ведомый по сути человек, оказывается сперва в заложниках своего брака, потом — давнего прошлого в лице Карлотты Вальдес, а уж потом — зависимой от Скотти.

Он же в свою очередь тоже является жертвой игр разума, завязанных на кошмарах собственной памяти. Концентрируя в себе практически все возможные фобии и психологические вывихи, так как акрофобией дело едва ли ограничивается, и в поведении главного героя не без усилий просматривается танатофобия, агорафобия и обсессивно-компульсивное расстройство, Скотти не может отпустить от себя воспоминания о гибели своего напарника; неискупленное и ошибочное чувство вины владеют им столь сильно, что просто страх перед неведомым произрастает в патологию, неизлечимую с каждой минутой. Боязнь вступать в долгие отношения с женщинами приводит к тому, что он начинает их как неосознанно боятся, так и стремиться завладеть той единственной, которая стала его мономанией. Как и безымянный герой Мариенбада, он продолжает помнить ту, что придала его мучительной жизни абрисы смысла, пускай она и не является самой собой, но, ослеплённый желанием воскресить ту память, Скотти, вслед за настоящей Мадлен, а не её псевдообразом, её симулякром, оказывается неспособным противостоять собственным ментальным макабрам. Как и Мадлен повторила точь в точь жизнь и смерть загадочной Карлотты, так и Скотти проиграл заново историю своей единственной настоящей любви, только вместо пресловутого Эроса оставив лишь один Танатос. Много позже, в картине «В прошлом году в Мариенбаде» действие и вовсе перенесется в некий антимир, населённый мертвецами, наказанными амнезией. «Головокружение» лишь совершает полный цикл человеческого существования: человек был, человек жил, человек совершил, человек получил, человек убил, человек умер; человек любил, человек забыл, человек вспомнил, — но только где-то здесь затаилось очевидное сомнение: а был ли вообще этот человек?!

Надуманный сюжет и концовка, однообразное действие («Стюарт ведет наружное наблюдение»).

С другой стороны, немного саспенса и интриги таки есть, неплохая актерская игра, красивая Ким Новак.

2,75 из 5

Старый полицейский (Джеймс Стюарт) испытывает проблемы с головокружением во время пребывания на относительно высоких площадках. Во время одного из заданий Скотти из-за своей болезни допускает гибель своего напарника и подает в отставку. Но дома без дела болтаться он тоже не может и вскоре берется за частное расследование – его друг Гэвин (Том Хэлмор) просит его проследить за женой Мэдлин (Ким Новак), которую подозревает в сумасшествии. Мол, ходит на кладбище, постоянно несет какую-то чепуху. Скотти, после недолгих раздумий, берется за дело. Довольно быстро познакомившись с очаровательной женщиной, он действительно видит, как та посещает кладбище, музей, в котором висит картина с изображением ее бабушки, а также ведет себя всячески странно – ходит с отрешенным видом, да бросается в холодные воды залива Сан-Франциско, из которых Скотти как-то ее и спасает, отогревает и постепенно влюбляется.

Восхитительно исполненный фильм в исполнении Хичкока, которого сразу и не поняли. Снято по книге, построенной на интриге, которую Хичкок раскрывает в середине фильма – Джуди и есть та самая женщина, которая выдавала себя за Мэдлин, чтобы запутать и подставить Скотти. Режиссер никогда особо не восхищался «неожиданными» историями, в которых интрига «кто убийца» раскрывается в самом конце и детективов, в английском понимании этого слова (см. Агата Кристи) не снимал, отдавая предпочтение саспенсу. Ему были интересны иные аспекты сопровождающих все это событий. Как в случае с «Головокружением» — представление женщины в роли другой, и превращении иллюзии в мечту, а потом — в кошмар.

По своему времени фильм был очень передовой в техническом смысле. Хичкок обильно использовал световые фильтры, придавая той или иной сцене более яркий эмоциональный колорит, как это было с более светлыми кадрами появления Мэдлин, приглушенными тонами удрученного Скотти, более мягким освещением Джуди, появляющейся в своем финальном наряде Мэдлин. Для получения искаженной перспективы, когда Скотти стоит на колокольне и смотрит вниз, Хичкок применил трансфокаторный наезд на макет, который сделали специально для этой сцены, скопировав натурные декорации в уменьшенном виде. Этого эффекта головокружения режиссер старался добиться больше десяти лет и только к этому фильму смог технически добиться того, чего хотел.

Кроме того, фильм невероятно сексуален в силу своей затаенной эротичности. Конечно, Хичкок никогда не покажет природу сексуальных отношений в лоб. Как и с тайной, он предпочитает играть со зрителем – все эти сцены с двойным смыслом, огромная сексуальная тяга от Скотти к Мэдлин. Да и маниакальная страсть именно одеть женщину, как одевалась Джудди – это ли не потаенный призыв обратного действия, которого хотел бы на месте Скотти любой другой? Более того, сам темп фильма насколько медлителен и неспешен, что становится ясно – пришло время нового Хичкока.