Казаков а и др головная боль оборонщиков

«Да вся проблема у казачества — в отсутствии казаков. Ну да ладно, спрашивайте, что вас интересует», — усмехнулся первый атаман «Невской станицы». Организатора и идеолога казачьего движения, писателя, поэта и журналиста Бориса Александровича Алмазова «Фонтанка» попросила помочь разобраться в том, что сегодня происходит с казаками Петербурга, многие из которых считают себя наследниками основанного им землячества.

«Да вся проблема у казачества — в отсутствии казаков. Ну да ладно, спрашивайте, что вас интересует», — усмехнулся первый атаман «Невской станицы». Организатора и идеолога казачьего движения, писателя, поэта и журналиста Бориса Александровича Алмазова «Фонтанка» попросила помочь разобраться в том, что сегодня происходит с казаками Петербурга, многие из которых считают себя наследниками основанного им землячества.

«Невская станица»

— Борис Александрович, объясните, пожалуйста, что творится с казачеством в Петербурге? Несколько десятков станиц, городское общество, два областных и два окружных, которые не могут толком договориться, что такое казачество и кто есть казак. Не много ли на город, где казаки никогда не составляли заметную часть населения? И отчего такой разлад?

— Разлад в казачестве? Нет в казачестве никакого разлада. Есть казаки по национальности, которые друг друга знают и с ужасом смотрят на то, что происходит. А то, что сейчас происходит в Петербурге, никакого отношения к казакам вообще не имеет.

— Как так? Ведь вы сами в начале 1990-х годов организовали первое казачье общество «Невская станица», говорили о возрождении казачества…

— То была совсем другая история. Когда казаки в 1990 году поднимались — это поднималась элита, городская элита казачества. У нас в “Невской станице» на 720 казачьих семей было 10 докторов наук и около 30 кандидатов. «Невская станица» должна была стать национальным землячеством, у которого всего две задачи: быть казаками между своими и помогать своей казачьей родине, помогать уезжать на родину тем, кто этого хотел.

На родину — это куда?

— На Дон, на Кубань, на Терек, в те места, где казакам ещё можно зацепиться за землю и жить. Надо сказать, что из первой волны, из тех, кто был в землячестве, значительная часть уехала. Потому что на самом деле у человека, живущего не на родной земле, у него должно быть одно желание — домой.

В Майкоп, в Нальчик, на Кубань уехали многие из Петербурга, примерно до 20 процентов. Мы помогали им уезжать. Тем, у кого были потеряны корни, помогли родню найти в станицах.

В Петербурге должна жить община по законам землячества. Когда собирается любой этнос, в нем главная задача — сохраниться, сохранить традиции, жениться на своих. Это у нас и происходит, третье поколение уже растет. Помогать дому: отправлять туда книжки, принимать сюда студентов, лечить больных…

— Насколько можно судить из заявлений петербургских атаманов, такие задачи не ставятся. Напротив, планируется весьма активное участие казачьих объединений именно в местной жизни, никто на Северный Кавказ, на Дон, в Оренбург и Забайкалье ехать жить не собирается. Что-то пошло не так?

— Чем быстрее и жестче какая-то общность структурируется, выстраивается по иерархии, тем скорее ей отрывают башку и приставляют другую. Я атаманом был 11 месяцев. После этого к станице была приделана другая голова.

В Советском Союзе, если люди собирались числом более тридцати, хотя бы играть в шахматы, спецслужбы внедряли к ним двух осведомителей. В 90-х методика не изменилась.

В 1992 году наполнили станицу уволенные из армии офицеры, появилась идея «войска» от Пскова до Финляндии — бред сивой кобылы в летнюю ночь. И этот бред постоянно повторяется.

Есть такой народ

— Если казак — не состояние духа, то кто такой казак? Сословия в России отменены с 1917 года.

— Я считаю, что казаки — это неотъемлемая часть русского народа, называемая во всех справочниках «субэтнос». Существует народ. Сейчас, к сожалению, уже малый народ — казаки. До революции казаков было в Российской империи 4 миллиона 430 тысяч. После Гражданской войны и расказачивания осталось 10 процентов. Многие ушли с немцами во Вторую мировую войну — по некоторым оценкам, до полумиллиона. Конечно, столько казаков на то время в России уже не было, под именем казаков уходили от Советов все, от страха перед репрессиями.

Сегодня, если опираться на цифры переписи, — казаков 69 тысяч. Это тех, кто считает себя народом. Я полагаю, что нас несколько больше. Например, меня никто переписывать не приходил. Зато кто-то моим именем подписал воззвание, которое я не только не писал, но и не читал.

По оценке же президентской администрации, казаков в России 7 миллионов. Столько и в империи не было! Чтобы достичь такой численности, казаки почкованием должны были размножиться.

Чудовищный геноцид ХХ века пережила лишь малая часть настоящих, по крови, казаков. Такого геноцида, как казаки, ни один народ не переживал, ну, кроме, может, американских индейцев. Если в Великую Отечественную войну погиб каждый четвертый белорус, и это страшная трагедия белорусского народа, то у нас уцелел один из пятидесяти. Сейчас на их костях пляшут ряженые с лентами на кальсонах.

— Но государство декларирует курс на возрождение казачества в России, в 2005 году принят закон «О государственной службе российского казачества», в 2008 году утверждена Концепция развития казачества,чиновники всегда говорят о казаках как об опоре и надежде государства, разве не так?

— Ну и куда деваться казакам с этими законами и концепциями? Правительство с 1990 года старательно не отвечает на вопрос: казаки — это кто? Или казаки — это для чего? Непризнание казаков субэтносом мешает казакам самоопределиться и успокоиться. Ты казак? Казак. Если есть такой народ в России, то наступает ясность. Всё, дальше вперед, в соответствии с Конституцией. А если нет…

Сейчас коренное казачество в традиционных местах проживания находится в чудовищном положении. Его просто вырезают: Ставропольский край, Краснодарский край. Про Терек я уже просто помалкиваю. Сейчас терские казаки вспоминают, как хорошо жили при Дудаеве, потому что Дудаев признавал их народом. Сейчас — это ужас, это волосы дыбом встают. Во всех станицах, где они живут, казаки находятся в ничтожном количестве, когда они пытаются национальную автономию какую-то получить, это вызывает такую ненависть у маргиналов, что там им не устоять.

Кроме того, сейчас идет просто нашествие капитала на Дон. С мая месяца проходят многотысячные митинги о запрещении строительства никеледобывающего комбината в Воронежской области, на Хопре. Я себе это представляю как экологическую и национальную катастрофу. Кто там не был, не понимает, что все места разработок — на 350 метров выше Дона и Хопра. Пока Хопер — это самая чистая река Европы. Там собираются рыть котлованы диаметром по 6 км и километр в глубину. И вся эта зараза хлынет вниз. Получится Норильск. На самом деле под угрозой 4 области — Воронежская, Волгоградская, Ростовская и часть Тамбовской. Будут уничтожены лучшие зернопроизводящие районы, что на себе почувствуют миллионы человек.

— Я видел в сети призывы к петербургским казакам выехать на помощь братьям на Хопер.

— Кто им сказал, что они там нужны? Что они там будут делать? В свое время эти ряженые уже выдвигались защищать Псковскую губернию и так далее. Это люмпены, которым нечем себя занять. Представьте себе: собирается толпа, которая едет умирать за родину. Во-первых, туда никто их не призывает умирать, во-вторых, ребята, это что, ваша родина? «Мы за справедливость». Прекрасно. Допустим, они приедут. Где их селить, чем их кормить? Кто это такие, откуда они взялись, зачем они нужны? Хочешь помогать родине — помогай здесь. Пиши статьи, пикетируй органы власти, стучись во все государственные двери.

— Не знаю, как статьи, а письма казаки пишут. Недавно после письма, подписанного казаками, Леонид Мозговой отменил спектакль по набоковской «Лолите», а музей Набокова, который постоянно уродуют погаными надписями, перешел под усиленную охрану. От казаков или от тех, кто себя казаками считает.

— Так если бы написали письмо от имени папуасов, то и резонанса бы никакого не было. Предполагаю, что это такие же казаки, как я — японский император. Но у нас теперь каждый, кто хочет, казак по духу. На самом деле казаку должно быть абсолютно наплевать, что там в театре идет. Не захочет казак — и своих детей туда не поведет, плюнет и все.

Кстати, уж чем не понравилось кому-то классическое произведение Набокова, которое должен был читать замечательный актер, не знаю. У авторов писем подметных хочется спросить: ребята, вы вообще в театре когда-нибудь были? Или только в цирке на детском утреннике в первом классе?

Я могу понять, когда Гельмана казаки не пускают на Кубань. Они там дома живут и решают, что им нужно, а что нет.

Понимаю, когда казачьи отряды самообороны в Краснодаре, в Ставрополе идут на смерть, защищая свои дома и свою родину. А в Петербурге казаки — такие же горожане, как и все другие. Если уж не нравится спектакль, так иди протестуй, кидай туфли, помидоры и тухлые яйца, но выступай от себя, а не используй в качестве заслона казачье имя. Будь ты на самом деле казак или нет.

Дух казачества

— Может, создание реестра и поможет отделить «правильных» казаков от «неправильных»?

— Реестр тут совсем ни при чем. Реестр — это служба. А национально-культурная автономия — это жизнь. То, что сейчас происходит, — мотивированное сверху дальнейшее уничтожение казачества. И невероятное количество негодяев, в том числе и чиновников, промышляет за счет этой всей казачьей декорации. Сделано сознательно: создание плавающих центров, создание плавающих организаций, реестры какие-то, записывающие в «казаки» непонятно кого. Полагаю, что казакам возродиться не дадут. Возможно, потому что это «единственная часть русского народа», как сказал Троцкий, «способная к самоорганизации». Поэтому надо нарисовать выдуманных казаков из реестра, которые никуда самоорганизовываться не будут.

А для этого только и нужно нашить ленты на штаны и сказать, что я — казак! Понабилось в землячество нечто непонятное. Спрашиваешь, какой станицы? Так он не только этого не знает, он вообще не знает, что казаки бывают разные. «Я казак. Я ощущаю в себе дух казачества». А я ощущаю в себе дух Великого Могола, ну и что? Это проблема любого землячества — всегда являются негодяи, просто больные, сумасшедшие, какие угодно. Сейчас этот бред принял государственные формы. Появился реестр, в котором есть совершенно замечательные строчки: «Лицо, изъявившее готовность и имеющее желание исполнять казачью воинскую службу, считается казаком». Кто такое это лицо? Какой национальности? Какой веры? Мужик или баба? Нагайки, лампасы, погоны… Звонит мне тут женщина: «Здравствуйте, я атаман Басакина». Тогда я — гувернантка.

— Женщина атаманом быть не может категорически?

— Женщина в брюках, в мундире казачьем, с погонами, в атаманах — это нонсенс. В станице заплевали бы, будь там казаки в большинстве. «Не видал я черта на свинье, а бабу в атаманах» — пословица народная. Атаман — отец воинам. Женщина не может быть отцом.

Настоящие казачки настолько горды и настолько хорошо понимают свою роль в казачьей жизни, что в атаманы никогда не полезут. У них степной менталитет, который заключается в том, что казак в войске может быть урядник, а в доме он никто и звать его никак. Мне бабушка говорила: «Гвардейского полка урядник — царю, а отцу с матерью он раб и сын послушный». И ни в какую домашность он не входит, потому что у него на это времени нет, он делом занят, и всем в доме жена командует. Когда казачонок шалил, мать говорила: «Вот отец придет, он тебе всыпет». А отец приходил, мать снимала с него сапоги, и он тут же засыпал — ему уже ни до чего было. И это было воспитание.

Казак — дело личное

— Ну а если без женщин? Сама идея казачьих реестровых формирований на государственной службе не поможет казакам найти себе место в сегодняшней России? Чем-то им надо заниматься?

— А что, больше заняться нечем? На что такие на госслужбе? В том виде, как это делается, — нет. Это бред. Если хотите создать национальную гвардию — это одно. Некие полувоенные формирования, войска гражданской обороны, всё что угодно, которые в случае чрезвычайных ситуаций, наводнения, пожара, эпидемии, криминальной обстановки в течение 15 — 20 минут должны занять свои места по номерам, и каждый должен знать, что делать. Ребенок потерялся, кого поднимать? Национальную гвардию! Эти формирования должны создаваться из людей обученных, годных и местных, здесь проживающих. Какой они национальности — не важно. Если ты гражданин, налоги платишь, законы не нарушаешь — все. Военнообязанный, обученный. Любой, а не только казак. То, что ты казак, это твое личное дело.

Проект полицейских казачьих отрядов, как это пытаются сделать в Москве, — вообще идиотизм. Идея, что казаки ничем другим не занимались, кроме как только пороли студентов, демонстрантов и вообще всех, кто под руку попадется, — большевистская байка! Всё говорит о том, что те, кто пытается это странное патрулирование ввести, не знают казачьей истории: казаки всеми силами всегда сопротивлялись полицейской службе. А если и выполняли подобные задачи, то в составе воинских подразделений. Точно так же, как солдаты. Да почти на всех картинах, где казаки разгоняют демонстрации, — на самом деле это драгуны. «Солдатушки бравы ребятушки», а не казаченьки, — Серов никого не обманывал.

Если уж обязательно решили завести национальные патрули, то почему обязательно казачьи? Почему не ингушские или не мордовские? От таких «казаков» взвоет очень скоро город, потому что туда хлынет весь криминал. Уже сейчас почти нет в реестре казаков по происхождению. Любым делом, и охраной правопорядка, должны заниматься профессионалы. А эта суета вокруг казачества дает возможность вписаться в социум всяким маргиналам, они этот процесс и симулируют.

Никакой добровольной отдельной казачьей стражи в Москве или Петербурге быть не может. Я уже устал это объяснять. В 1990 году была выработана замечательная программа: образование, гостеприимство, сохранение традиций, окормление церковью и помощь храмам и так далее. Она не выполнена. А вот ряженые меня до сих пор проклинают: «Алмазов вносит раскол». Расколоть можно нечто монолитное. Ту субстанцию, которая получилась, расколоть нельзя. Правда, и слепить из неё ничего не получится.

— Некоторые видят выход в организации казачьей партии…

— У нас что, есть партии, сформированные по национальному принципу? Национальная партия приходит на память одна, называлась она «Национал-социалистическая немецкая рабочая партия», и возглавлял её партайгеноссе Шикльгрубер под псевдонимом Гитлер. Партия — объединение единомышленников, которые идут к власти. Зачем казакам власть во всей России? Куда они идут? Зачем? Они не понимают, что партия — это одно, общественное движение — это другое, формирование общественного мнения — это третье. Это разные технологии.

Добить до конца

— Так что ж, всё, закончилась история казаков? Что им делать сегодня? И надо ли вообще что-то делать, или смириться и забыть?

— То, что я думаю, вы не напишете. А думаю я достаточно просто: если казаков официально признают субэтносом — это решит нашу главную проблему. Законодательная база существует. Есть закон о национально-культурной автономии (который сейчас везде нарушается) и существует закон о местном самоуправлении. Хотите у себя в станице ввести атаманское правление — собирайте сход, вводите, кто вам мешает? Вперед! Это если казаки народ. А если казаки — это нечто непонятное, то остаются клоунские патрули и ансамбль «Рашен балалайка». Кому-то очень надо добить казаков до конца! Гражданин Егор Холмогоров выступил в Интернете, говорит, что тех казаков, которые считают себя народом, надо выводить на снег и расстреливать. Вообще в нормальных странах людей за такие высказывания отдают под суд. Попробуйте такое сказать про евреев — посмотрим, что будет. А про казаков можно. Это же чистая цитата из Троцкого, Ленина или Свердлова. Вот вам ещё форма расказачивания. Колоссальное оскорбление. Это кого расстреливать, меня? Моих детей? За что? И после этого он хочет, чтобы я любил его как представителя великого русского народа? Я, например, считаю, что казак — национальность, а гражданин Холмогоров считает, что нет. Значит, меня надо расстрелять. А я с того, что я казак, не имею никаких привилегий. То, что я казак, — это моя трагедия и моя боль. «Расстрелять на снегу». Да нас всех расстреляли. Уже некого стрелять.

Мысль, надеюсь, ясна. На мой взгляд, возрождение казачества возможно только национальное, религиозное, культурное. Всё. Остальным должно заниматься государство, а государству должны служить граждане — граждане, вне зависимости от национальности, пола и вероисповедания. В том числе и казаки.

Беседовал Денис Коротков, «Фонтанка.ру»